Предыдущая страница                          Глава XV

                                                    Работа над ошибками

 

Третья четверть у Вити неожиданно началась с домашнего скандала. Витя почувствовал неладное, когда мама откуда-то вернулась в половине седьмого  вечера и тут же зашла в комнату мальчика, где он делал уроки.

– Так! Это что такое?! Ничего себе у меня работа началась! Меня, меня, которая сама классный руководитель и в школе восемнадцать лет отработала, сегодня первый раз в жизни вызывали в школу по поводу безобразного поведения моего сына! И я столько всего услышала! Как это Архимеда не было?! Что за физик из Долгопрудного?! Как это ФИЗИКИ не было?! Чему  я тогда детей учу?! Чему ты в школе учишься?! Меня сегодня первый раз к твоему классному руководителю вызывали, а я тебя сейчас первый раз в жизни отлуплю!

– Мама, мама, подожди! – Витю совершенно не привлекала перспектива в конце технологичного и просвещённого XX века оказаться очередным «мучеником науки». – Во-первых, ты же учительница и должна знать, что бить детей непедагогично, а во-вторых, если всё дело только в моей небольшой работе, которую меня Лариса Петровна сама же заставила делать, то… Тебя же к Надежде Фёдоровне вызывали, она же у нас классный руководитель! Что она в физике может понимать, если она русский и литературу преподаёт?

 – Со своей коллегой – Ларисой Петровной, которая из-за тебя полночи уснуть не могла и капли сердечные пила, я тоже пообщалась! А что педагогично, а что – нет, не тебе решать, я твоя мать, а не учительница! Сейчас возьму у отца ремень…

– Мама, стоп! Дай мне хотя бы возможность оправдаться. Давай, я сначала  опровергну самое знаменитое утверждение Архимеда, и ты хотя бы откажешься от этой затеи – непонятно за что лупить меня ремнём, а потом уже будем с остальным разбираться.

– И что же ты опровергнешь?!

– Утверждение Архимеда о том, что если бы у него была точка опоры, то он смог бы сдвинуть Землю.

– И как же ты это опровергнешь?

– Смотри. – Витя открыл тетрадку-черновик на пустой странице и начал рисовать. Конфликт перешёл от эмоций на научную почву, а удивление мамы всё нарастало, и нарастало. Учительнице физики этот факт был, конечно, известен, но она такую задачу своим ученикам на уроке не предлагала, да и с сыном летом не проходила.

 – Предположим, что Земля покоится на воображаемой плоскости и вот здесь у нас есть точка опоры и рычаг… Масса Земли, как известно, пять целых девяносто семь сотых, умноженная на десять в двадцать четвёртой степени килограммов.  Предлагаю это округлить и считать, что масса Земли представляет собой число, записываемое шестёркой с двадцатью четырьмя нулями. Рычаг нам понадобится очень длинный. Пусть у того плеча, которым мы будем пытаться двигать Землю, длина 1 метр, тогда второе плечо рычага должно быть просто невообразимым. Иначе ничего не получится. Земля слишком тяжёлая! А самое главное, чтобы первое плечо рычага прошло путь в один сантиметр, второму плечу придётся пройти путь в шесть, умноженное на десять в восемнадцатой степени метров. Я считаю, при этом, что Архимед прикладывает ко второму плечу рычага силу в 100 Ньютонов. И сколько же времени он его будет двигать, этот рычаг?! Я тут попробовал посчитать… Да он бы до сих пор его ещё двигал, и до конца было бы ещё очень далеко… Люди столько не живут! Более того! Боюсь, что Земля, как планета, больше не просуществует! Не успеет он её на сантиметр даже сдвинуть, когда Солнце сверхновой станет и всё вокруг себя испепелит!

От удивления Витина мама уже несколько успокоилась, но вопросов ещё было много.

– Хорошо, и ты из этого сделал вывод, что Архимеда не было?

– Нет. Не из этого. Вот, смотри! Ну что за сказки о нём в книгах пишут?! Вот, какая у нас на даче телевизионная антенна?

– Причём здесь антенна?

– Я объясню. У нас антенна – самодельная! Дядя Боря сделал, помнишь? Это же обычная труба железная, к которой провода припаяны! Как самолёт летит, так сразу в телевизоре помехи. А у соседей антенна параболическая. Она у них кучу каналов берёт, которых у нас нет, и без помех принимает. Помнишь ещё, папа говорил, что вот и нам бы такую же, только она стоит очень дорого!

– И к чему ты это всё?!

– К Архимеду! А у них, значит, в Сиракузах две тысячи с лишним лет назад параболические зеркала делают, да ещё и с их помощью римские корабли как лазером поджигают! А тут, спустя столько времени, мы обычную тарелку себе на дом повесить не можем. Да она должна быть такой же обыденностью, как кастрюля! Кстати, у нас и в Москве на доме антенна тоже не параболическая! Я специально…

– Что специально?!

– Не… Не! Ничего! И вот ещё. Кто сказал, что я утверждал, что физики нет? Меня поняли не правильно. Просто раньше это называли натурфилософия!

– Подожди! Давай с самого начала. Ты делал какую-то работу. О чём?

– О кораблестроении.

– Тогда как вообще об этом речь пошла? Аж до Ньютона добрались. Тут ты хотя бы не отрицаешь, что он существовал. Зато сказал, что Ньютон ничего такого и не открывал, а приписал себе, что плохо лежало!

– Мама, можно по порядку и не всё в одну кучу? Да, был доклад по кораблестроению. А потом я сказал, что не понимаю, как такое могло случиться. А именно. Открытие закона Архимеда – III век до нашей эры, математическое обоснование – Галилей в XVII веке, практическое применение в кораблестроении с XVIII века. Мама, 1800 с лишним лет от открытия до математического обоснования и практически две тысячи лет до применения в кораблестроении! И так во всём. И о том, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. И во многом другом. То есть, люди об этом знали ещё до нашей эры, потом неожиданно все эти знания пропали, и вдруг, бац! И спустя столько веков оказалось, что всё это где-то сохранилось и один за другим начинает всплывать! А церковь признаёт только Аристотеля, который считал, что у мухи восемь лапок, и только в XIX веке какой-то итальянец  додумался посчитать! Да я, когда маленький был, и ничего не знал об Аристотеле, как-то на даче дохлую муху решил с помощью лупы солнечными лучами поджечь, а перед тем, как это сделать, я её через лупу рассматривал и давно уже знаю, что лапок у неё шесть. Не думаю, что люди и до того итальянца не знали об этом, только все молчали.

– Значит, Архимеда не было, а Аристотель был?

– Аристотель был! А Архимеда надо было придумать, чтобы не пострадать от инквизиции, так как Аристотель считал, что погружение тел в воду зависит от их формы, а это не так. А если такое от себя лично говорить, то запросто могут на костёр отправить. И то… Даже если не от себя говорить, а от лица вымышленного учёного, то и в этом случае могут быть большие неприятности, как у Галилея, например. И теперь я окончательно убедился, что именно всё так и было, как я сейчас говорю.

– Почему?

– На собственном опыте. Потому, что я тоже не утверждал, что это всё мои идеи. Мне это один физик рассказал. А откуда он всё это знает, я понятия не имею. И я на него ссылался. Так даже после этого тебя в школу вызывали, а ты меня пороть собиралась… И это вместо научного спора!

Тут в комнату неожиданно вошёл Витин отец, возвращение которого с работы осталось никем не замеченным.

– Как у вас здесь интересно! Я, пока одежду снимал, аж заслушался. Какая обширная проблематика! Какой накал страстей! Кстати, Виктор, об Аристотелевой мухе. Тут ты слишком уж категоричен. Вполне была возможна ситуация, что Аристотель писал не о мухе, а о пауке, у которого ног как раз восемь. При переводе древних текстов часто случались ошибки, что потом приводило к различным казусам. Один из самых ярких примеров это изречение Иисуса Христа из Нового Завета о том, что легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богатому войти в царствие небесное. Написание слов верблюд и канат было очень похожим. Одна ошибка даже не переводчика, а переписчика и канат превратился в верблюда, да так и остался верблюдом, в силу того, что текст был объявлен каноническим.

 – И ты хочешь сказать, что во всём остальном он прав?!

– Люда, я хочу сказать, что если сейчас мы продолжим это обсуждение и уже вместе со мной, то у нас всех сегодня есть шансы остаться без ужина. Я всего лишь предлагаю немного прерваться и отвлечься от высоких материй во благо хотя бы моего желудка, если о своих вы как-то позаботиться не хотите.

– Ты, значит, Дима, поесть хочешь? Ладно! Хорошо. Сейчас я всё сделаю. Но тебя тоже сюрпризец ждёт! И ещё какой!

– Какой сюрпризец?

– Нет уж! Ужинать, так ужинать!

Ужин проходил в тишине, так как мама ничего не говорила, а только быстро приготовила и накрыла на стол, и всё это делалось как-то демонстративно и подчёркнуто не по-домашнему. Витя не рисковал начинать какой-то разговор, а папа спокойно ел макароны по-флотски, и было видно, что кроме этого процесса ничего больше его сейчас не волнует.

Ну а потом началась вторая часть. Наконец-то мама, убедившись, что обязанности хозяйки дома она выполнила, вернулась к исполнению воспитательных функций по отношению к сыну и первой нарушила молчание, обратившись к мужу:

– Ну вот, Дима. Давай пока оставим в покое мою несчастную физику, которой, как оказалось, по мнению нашего сына, вообще не было, и займёмся литературой, которая ещё пока, слава богу, всё-таки существует.  Вот это (мама выразительно посмотрела на Витю) мне как раз дала твоя классная руководительница Надежда Фёдоровна. А сейчас мы познакомим с этим замечательным произведением твоего папу. Полагаю,  ему будет очень познавательно это прочесть…

– Ты, Дима, хорошо сидишь?

– Лучше не бывает! – папа уже погрузился в своё любимое кресло, – И с нетерпением жду, что же мне такое сейчас предложат прочесть.

– Пожалуйста! – мама вручила папе Витину работу по литературе.

Папа начал читать и практически тут же подозвал сына:

– Виктор, иди сюда!

Витя ещё больше напрягся, но, естественно, подошёл.

Отец посмотрел очень укоризненно.

– Виктор, почитай сам, что ты написал!

Не жалко мне Герасима, а жалко мне Муму,

Зачем он утопил её, никак я не пойму.

Ну, барыня заставила, проверит как она!

Ведь нету водолазов, что б её поднять со дна.

– Кого – её? Муму или барыню должны поднимать со дна водолазы, которых ещё нет?

Витя покраснел.

Тут папа продолжил:

– Местоимение  «её» здесь явно неуместно. А поскольку речь идёт о невозможности для барыни проверить, утонула ли Муму, то здесь, пожалуй, можно было написать вот так:

Ведь нет же водолазов, что бы труп поднять со дна.

– Заодно убрали и просторечное «нету». Смотрим дальше… Так… Что это? Зачем ты всё время нукаешь?

Ну, барыня заставила…

И вот опять:

Ну, пьяный Капитон его Татьяну получил?

А потом, Виктор, пьяный – это прилагательное, характеризующее состояние человека, выпившего чрезмерное для него количество алкоголя. Но из этого отнюдь не следует, что сам человек обязательно алкоголик. А Капитон в рассказе Ивана Сергеевича Тургенева именно пьяница. А посему, здесь мы всё исправим вот так:

Пропойца Капитон его Татьяну получил?

– У тебя ещё и глагольные рифмы постоянно. А вот это слишком грубо:

Так взял бы, не собачку, а урода замочил!

– Нет, в какой-то степени, если выражаться современным жаргоном уголовников, который к великому сожалению проник в обыденную разговорную речь, Герасим Муму замочил во всех смыслах, так как утонуть, не намокнув, невозможно, но… Заодно избавимся в этих строках от глагольных рифм.

Пропойца Капитон увёл Татьяну у него?

Так лучше бы соперника топил он своего!

И снова глагольные рифмы:

Под гнётом крепостничества, наверно, плохо жить,

Так что же, из-за этого собак теперь топить?

– Принеси чистый лист бумаги. Садись за стол, и будем учиться. Вот тебе на конце строк  две рифмы:

………………………………………………  мрак.

……………………………………………..  собак.

Переделай две эти строчки, чтобы смысл остался тем же.

Витя задумался, а мама, наконец, не выдержала:

– Дима! Это я сошла с ума или вы все?!

– Люда, чтобы разбираться с этими виршами по их смысловому содержанию, надо их сначала привести хотя бы в чуть более пристойный вид. Кстати, что она Виктору за эту работу поставила?

– Два!

– В смысле стилистики она абсолютно права. Надеюсь, Виктор, ты не будешь возражать по этому поводу?

– ….

– Но она  хочет эту двойку ставить  в журнал! Тогда у него уже пятёрки в четверти не будет! Она меня из-за этого и вызывала в частности, чтобы выяснить, что произошло!

– Не вижу в этом абсолютно ничего трагичного. Более того, считаю, что именно так и надо сделать. Поставить двойку туда, где ей и положено стоять. А для Виктора эта история будет хорошим уроком на будущее.

– Ты ничего ещё не придумал?

– Нет…

– Тогда давайте все отвлечёмся, и я расскажу детский анекдот, который в  данной ситуации более чем уместен, как мне кажется…

Волк и медведь летят в самолёте. И вдруг воздушный лайнер начинает качать из стороны в сторону. Волк решил пойти в кабину пилотов и выяснить, что же случилось. Заходит он в кабину, а там…

Витя с интересом посмотрел на папу.

– А там ворона прыгает по приборной доске и всё подряд нажимает.

Волк в ужасе:

– Ворона! Что ты делаешь?!

– А я выпендриваюсь!

Волк немного подумал и спрашивает Ворону:

– А можно мне с тобой повыпендриваться?

– Разумеется!

Ворона продолжает прыгать по приборной доске, а Волк садится за штурвал и начинает его крутить во все стороны. Самолёт, естественно, начинает шататься ещё больше. Вбегает испуганный медведь:

– Что вы делаете?!

Волк и ворона хором:

– А мы выпендриваемся!

– А с вами можно?

– Разумеется!

Тут медведь как ударил по какой-то кнопке, да так, что самолёт в воздухе на части развалился!

И вот они падают втроём с высоты, и тут ворона спрашивает:

– Мужики, а вы летать-то умеете?

– Нет…

– А что же вы тогда выпендривались?!

Витя готов уже было провалиться сквозь землю, так как смысл анекдота до него, разумеется, дошёл. Надо было срочно что-то придумать:

– Папа, а вот так нормально:

Под гнётом крепостничества, возможно, жизнь и мрак,

Но это же не повод теперь топить собак!

– Пока оставим так, – сказал папа в рифму и продолжил чтение.

– Виктор, ты ещё должен иметь в виду, что я акцентирую внимание на самых вопиющих случаях. Вот это – что такое?

Муму в трактире кормит он супом и мясным!

Вот так жилось фигово холопам крепостным?

Супом и мясным – это как понимать? Это суп с мясом или суп, как первое блюдо, а мясное, как второе? Я не помню, чем Герасим кормил Муму. Но ты же должен знать! И слово «фигово» надо немедленно убрать. Ищи замену!

Через несколько минут Витя предложил вариант, который папа одобрил.

Муму в трактире кормит он супчиком мясным!

Вот так жилось не сладко холопам крепостным?

– И снова глагольная рифма:

И тут же у Некрасова мы можем прочитать,

Как тяжко человеку свой хлеб-то добывать!

– Не буду тебя мучить. Исправляй:

И тут же у Некрасова читаем мы о том,

Как трудно человеку свой хлеб добыть трудом!

И тут папа начал смеяться.

Железная дорога из Питера в Москву

Костями вся усеяна, что вводит нас в тоску!

– Виктор, я промолчу про то, что рифма Москву-тоску избитая и подходит разве что для частушек, но ты представь себе картину: дорога вся усеяна людскими костями… В тоску человека может ввести, например, унылый осенний пейзаж. А картина дороги, вдоль которой разбросаны человеческие кости, должна вселять ужас. И почему ты так буквально воспринимаешь текст Некрасова? Поэт имеет в виду, что во время строительства Николаевской железной дороги были человеческие жертвы от тяжёлых условий труда, а не то, что вся железная дорога по краям усеяна костями!

Ладно, давай это мы пока оставим. Что у нас дальше? О! Весьма оригинальная идея отправить Герасима на строительство железной дороги… И тут папа неожиданно замолк буквально на минуту, пытаясь что-то осмыслить. Наконец он произнёс:

– Виктор, откуда ты взял эту параллель?

– Какую?

А главное, топил-то он её не сгоряча,

А прямо в духе казней Иван Васильича!

Кафтан парадный на себя зачем-то надевал,

Собачку перед казнью накормил и расчесал!

Не слишком ли тут много ненужной суеты?

По-моему всё это какие-то понты!

– Ты уже, я надеюсь, должен понимать, что текст безобразный, но я сейчас не об этом. Ты проводишь параллель между казнью царём Иоанном Грозным купца Калашникова и, будем так говорить, казнью Герасимом собачки Муму. И в том, и в другом случае акцентируется внимание на качестве одежды палача. Герасим надел свой самый лучший праздничный кафтан, когда уходил из дома барыни и шёл топить Муму, а палач у Лермонтова…  Принеси-ка мне пожалуйста свои учебники, где есть оба этих произведения.

Когда Витя принёс оба учебника, папа быстро нашёл нужный текст:

– Поглядим, как у нас это в оригинале.

«Молодую жену и сирот твоих
из казны моей я пожалую,
Твоим братьям велю от сего же дня
по всему царству русскому широкому
Торговать безданно, безпошлинно.
А ты сам ступай, детинушка,
На высокое место лобное,
Сложи свою буйную головушку.
Я топор велю наточить-навострить,
Палача велю одеть-нарядить,
В большой колокол прикажу звонить,
Чтобы знали все люди московские,
Что и ты не оставлен моей милостью...»

– Да, действительно… «Палача велю одеть-нарядить» и далее:

По высокому месту лобному
Во рубахе краснОй с яркой запонкой,
С большим топором навостренным,
Руки голые потираючи,
Палач весело похаживает,
Удалова бойца дожидается…

– Мда… Весьма интересно.

– Что? – Витя никак не мог понять, как и почему вся ситуация с разбором его стихотворного опуса вдруг так резко поменяла своё направление.

– Видишь ли, очень возможно, что это может быть весьма интересным направлением для отдельного исследования. В обоих случаях ситуации очень нестандартны. Царь Иоанн приказывает казнить купца Калашникова в каком-то плане не столько за убийство его лучшего опричника Кирибеевича, сколько за дерзость. Мы не знаем, что было бы, если, например, Калашников соврал бы и, бухнувшись в ноги царю, стал умолять о помиловании и утверждать, что убил Кирибеевича случайно. Можно выдвинуть следующие гипотезы, за что царь приказал казнить купца.

1.                Калашников честно признался, что убил Кирибеевича сознательно. При этом, он, скорее всего, ещё и нарушил правила кулачного боя, ударив противника в висок. Всё таки,  это был именно кулачный бой, а не поединок насмерть вооружённых римских гладиаторов и смерть во время кулачного боя была исключительным случаем.

2.                Даже оскорбить опричника – это оскорбить царя. А Калашников не только убил лучшего опричника Иоанна Грозного, но ещё и дерзко отказался называть причину, по которой он это сделал.

Но то, что Иван Грозный облагодетельствует родственников купца, а тому в качестве царской «милости» определяет казнь по высшему разряду с разодетым палачом и под колокольный звон… Понимаешь, во всём этом чувствуется, что у царя Ивана Грозного просто нет другого выбора. Он не может не казнить Калашникова, так как его поступок и дерзость перед царём выходят за всякие рамки, но, при этом, скажем по-современному, компенсирует семье потерю кормильца, а братьям потерю партнёра по бизнесу. И тем самым он выступает как высший и справедливый судья. И теперь уже для народа это не выглядит как месть наделённого безграничной властью человека дерзкому подданному.

Теперь про Муму.

Папа полистал учебник:

                        – Послушай.

 Герасим поглядел на него, презрительно усмехнулся, опять ударил себя в грудь и захлопнул дверь.

 Все молча переглянулись.

 - Что ж это такое значит? - начал Гаврила. - Он заперся?

 - Оставьте его, Гаврила Андреич, - промолвил Степан, - он сделает, коли обещал. Уж он такой... Уж коли он обещает, это наверное. Он на это не то, что наш брат. Что правда, то правда. Да.

 - Да, - повторили все и тряхнули головами. - Это так. Да.

 Дядя Хвост отворил окно и тоже сказал: "Да".

– Так вот, Виктор. У Герасима тоже нет выбора. Он дал слово, что убьёт собачку и исполнит волю барыни. По разным причинам люди, находящиеся на диаметрально противоположных концах социальной иерархии, лишены в обеих ситуациях свободы выбора. Царь не может не казнить купца, холоп не может не утопить собаку. Ты почему-то полагаешь, что Герасим решил сбежать, а заодно и собачку утопить. Ты не допускаешь мысли, что он исполнил волю барыни и сдержал своё слово, утопив Муму, и именно этот акт стал последней каплей, переполнившей его чашу терпения, и только после этого он решился уйти? И ушёл-то он в деревню. Не в лесах скрылся, не в разбойничью шайку подался. Он же так и остался крепостным у той же самой барыни, только подальше от неё и всей окружавшей барыню челяди.  Это я вопросу об отправке Герасима на строительство железной дороги. – Папа усмехнулся.

– Но ты сделал очень интересное наблюдение. Парадный наряд палача купца Калашникова и праздничный кафтан Герасима, который он надел именно по случаю утопления Муму, а отнюдь не ухода из барского дома, так как он потом возвращался, это очень интересно. И это почти наверняка не просто так. Какая-то знаковая вещь. У меня появляются некие ассоциации с жертвоприношением… Определённый ритуал.

                                                                                         СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА